Святитель Игнатий (Брянчанинов):  
  «Сознанием грехов моих, раскаянием в них, исповеданием их, сожалением о них повергаю все бесчисленное их множество в пучину милосердия Божия. Чтобы на будущее время остеречься от греха, присмотрюсь, уединившись в самого себя, как действует против меня грех, как он приступает ко мне, что говорит мне. Приступает он ко мне, как тать: прикрыто лицо его; умякнуша словеса его паче елея; говорит он мне ложь, предлагает беззаконие. Яд в устах его; язык его - смертоносное жало. 
  "Насладись! - тихо и льстиво шепчет он. - Зачем запрещено тебе наслаждение? Насладись! Какой в том грех?” - и предлагает, злодей, нарушение заповеди всесвятого Господа. 
  Не должно бы было обращать никакого внимания на слова его: знаю я, что он тать и убийца. Но какая-то непонятная немощь, немощь воли, побеждает меня! Внимаю словам греха, смотрю на плод запрещенный. Тщетно совесть напоминает мне, что вкушение этого плода - вместе и вкушение смерти.
  Если нет плода запрещенного перед глазами моими: внезапно рисуется этот плод в моем воображении, рисуется живописно, как бы рукой очарования. 
  Влекутся чувства сердца к картине соблазнительной, подобной блуднице. Наружность ее - пленительна, дышит из нее соблазн; украшена она в драгоценную, блестящую утварь; тщательно укрыто ее смертоносное действие. Ищет грех жертвы от сердца, когда не может принести этой жертвы тело, за отсутствием самого предмета. 
  Действует во мне грех мыслью греховной, действует ощущением греховным, ощущением сердца и ощущением тела; действует через телесные чувства, действует через воображение. 
  К какому заключению ведет меня такое воззрение на себя? К заключению, что во мне, во всем существе моем, живет повреждение греховное, которое сочувствует и вспомоществует греху, нападающему на меня извне. Я подобен узнику, окованному тяжкими цепями: всякий, кому только это будет дозволено, хватает узника, влечет его куда хочет, потому что узник, будучи окован цепями, не имеет возможности оказать сопротивления».
  «Блаженны те, которые с самоотвержением следуют истинному Евангельскому учению, которые отреклись от удовлетворения похотениям тела и похотениям души!.. Она всюду ищет осуществить свое “я”, соделаться каким-то отдельным, самостоятельным, первенствующим существом, для которого должно существовать все прочее. Евангелие требует, чтоб такая жизнь была умерщвлена, чтоб человек признал Бога Богом, а сам встал на свое место: в разряд созданий. По умерщвлении безумной, мечтательной, на самом деле несуществующей жизни, может явиться истинная жизнь, с преизобильным ощущением существования, — жизнь в Боге».
  «Все благие помыслы и добродетели имеют сродство между собою; точно так же все греховные помыслы, мечтания, грехи и страсти имеют сродство между собою. По причине этого сродства произвольное подчинение одному благому помыслу влечет за собою естественное подчинение другому благому помыслу; стяжание одной добродетели вводит в душу другую добродетель, сродную и неразлучную с первою. Напротив того, произвольное подчинение одному греховному помыслу влечет невольное подчинение другому; стяжание одной греховной страсти влечет в душу другую страсть, ей сродную; произвольное совершение одного греха влечет к невольному впадению в другой грех, рождаемый первым».
  «Надо со своей стороны принять все меры, чтобы не впасть в тяжкий грех. Когда человек находится у самой пропасти, то его легко толкнуть, и он упадет туда. А когда далеко, то надо его тащить к пропасти, а за это время он может взывать о помощи. Поэтому всегда и советуется удаляться подальше от мест, где легко впасть в грех».
  «Вот оружия, которые святое буйство проповеди Христовой вручает рабу Христову для борьбы с сынами Енаковыми — мрачными помыслами и ощущениями печали, являющимися душе в образе страшных исполинов, готовых стереть ее, поглотить ее: 
1-е — слова: «Слава Богу за все».
2-е — слова: «Господи! предаюсь Твоей Святой Воле! буди со мной Воля Твоя».
3-е — слова: «Господи! Благодарю Тебя за все, что Тебе благоугодно послать на меня».
4-е — слова: «Достойное по делам моим приемлю; помяни мя, Господи, во Царствии Твоем».
  «Грех человека уничтожается исповеданием греха, а самые корни греха истребляются борьбою с греховными помыслами и повторением исповедания, когда помыслы начнут одолевать... Великое счастие, когда при этой борьбе есть человек, которому можно исповедаться. «Противьтесь диаволу, и бежит от вас, — сказал св. Апостол Иаков, — противьтесь не соглашаясь со влагаемыми ими помышлениями, и исповедуйте их». 
  Сочетавшийся с греховными помышлениями и мечтаниями, сочетавается с самим сатаною и подчиняется ему в сей век и в будущий: почему необходимо бороться с помыслами».
  "Сей род, — сказал Господь Своим Апостолам о духах злобы, — ничимже может изыти из одержимых ими, токмо молитвою и постом. Вот новая черта поста! Пост приемлется Богом, когда предшествует ему великая добродетель — милость; посту приготовляется награда на небе, когда он чужд лицемерства и тщеславия; пост действует, когда сопряжена ему другая великая добродетель — молитва. И как действует? Не только укрощает страсти в человеческом теле, — вступает в борьбу с духами злобы, побеждает их. 
  Отчего пост, который сам по себе — телесный подвиг, может действовать или содействовать молитве в брани против духов? И отчего, наоборот, бесплотные духи могут подчиняться влиянию на них поста? 
  Причина действия поста на духов злобы заключается в его сильном действии на наш собственный дух. Укрощенное постом тело доставляет человеческому духу свободу, силу, трезвенность, чистоту, тонкость. Только в таком настроении дух наш может противостать невидимым врагам своим. Аз же, внегда они, демоны, стужаху ми, — говорит боговдохновенный Давид, — облачахся во вретище, и смирях постом душу мою, и молитва моя в недро мое возвратится. Пост доставляет уму трезвенность, а молитва есть оружие ума, которым он отгоняет от себя невидимых супостатов. Пост смиряет душу, освобождая ее от ожесточения и напыщения, являющихся от пресыщения, а молитва постящегося делается особенно сильною, произносится не поверхностно, произносится из самой души, из глубины сердца, направляет, возносит его к Богу. 
  Мрачные духи злобы совершили два тяжких преступления: первое было причиною их извержения из сонма святых Ангелов; второе преступление было причиною их невозвратного отвержения. На небе они возмутились против Бога; предводитель их, ослепленный самомнением, захотел сделаться равным Богу. За преступную попытку свергнутые с неба в поднебесную, они позавидовали блаженству новосозданного человека, и совершили новое преступление: обольстив человека увлекли его в свое падение.
  Последнее злодеяние падших ангелов окончательно решило их участь: им они запечатлели себя во зле; по причине его вполне отступила от них благодать Божия; они преданы самим себе, своей злобе, своему греху, который зачали и родили в себе, которым попустили проникнуться естеству своему. Уже никогда никакой мысли доброй, уже никогда никакого ощущения доброго не приходит ангелу отверженному. Он весь, всецело, погружен во зло, желает зла, изобретает зло.
  Палимый ненасытною жаждою зла, он ищет насытиться злом, и не может. Все совершенное и совершаемое им зло представляется ему недостаточным пред тем злом, которое воображается ему, которого ищет его нестерпимая жажда зла. Будучи сотворен светоносным Ангелом, он низвержен за свои преступления ниже всех скотов земных. Яко сотворил ecu сие убийство человеку, — сказал разгневанный Бог сатане, застав его на месте преступления, в раю, близ человеков, только что низверженных им в падение, — проклят ты от всех скотов и от всех зверей земных: на персех твоих и чреве ходити будеши, и землю снеси вся дни живота твоего.
  Дух бесплотный обрекается на помышления и ощущения единственно земные, страстные! в них его жизнь, в них его сокровище. Дух лишается способности к занятию духовному! плотские занятия объемлют его вполне. Дух для мысленного жительства низводится из лика духов в состояние плотское, и в этом разряде встает ниже всех скотов и всех зверей земных. Скоты и звери действуют по законам естества своего, а падший дух, вращаясь в естестве скотов и зверей, вращается в естестве, ему несродном, унизительном. Он не хочет и не может правильно действовать в этом естестве: он непрестанно злоупотребляет этим естеством.
  Такая греховная вещественность падшего ангела подчиняет его влиянию поста, освобождающего наш дух из-под владычества плоти. Падший ангел, приступая к постящемуся человеку, уже не видит того вещественного преобладания, которое ему вожделенно и нужно; уже он не может возмутить крови, благодетельно прохлажденной постом; уже он не может возбудить плоти, несклонной к игранию, обузданной постом; уже не повинуются ему ум и сердце, ощутившие по причине поста особенную духовную бодрость.
  Увидев сопротивление, гордый падший дух отступает, потому что он не терпит сопротивления и противоречия. Он любит немедленное согласие, немедленную покорность. Несмотря на то, что он на персях и чреве ходит, несмотря на то, что он питается единственно землею, — мысль быть подобным Богу не оставила его: он ищет поклонения и поклонников. Дерзнул он Сыну Божию показать вся царствия вселенныя в часе времене и обещал дать Ему всю власть над ними и славу их, требуя за то поклонения себе; и ныне он не престает представлять последователям Сына Божия прелести мира, живописуя их в мечтании соблазнительнейшими чертами и красками с тем, чтоб исторгнуть каким бы то ни было обманом поклонение себе.
  Противитеся диаволу, и бежит от вас, сказал святой апостол Иаков; а другой Апостол сказал: восприимите щит веры, в немже возможете вся стрелы лукавого разжённыя угасити. Возведем силою веры око ума к вечности, к неизреченному блаженству, ожидающему праведников в вечности, и к столько же неизреченным мукам, ожидающим там нераскаянных и упорных последователей змея. Такое созерцание возможно нам только тогда, когда тело будет приведено в порядок и будет содержаться в порядке постом, когда чистою молитвою, возможною только при посте, мы прилепимся к Господу, соделаемся един дух с Господом.
  «Змей пресмыкается постоянно по земле соответственно Свыше произнесенному на него приговору, — сказал святой Иоанн Златоуст, — если хочешь быть в безопасности от его ядовитого угрызения — будь умом и сердцем постоянно превыше земли». Тогда ты возможешь воспротивиться ему, и он, гордый, не терпя противления, убежит от тебя. 
  Где же люди, одержимые духом нечистым? где те люди, которых бы он терзал и мучил, как терзал и мучил юношу, упоминаемого ныне в Евангелии? По-видимому, их нет или они очень редки: так рассуждает тот, кто на все смотрит поверхностно и земную жизнь свою приносит в жертву рассеянности и греховным наслаждениям. Святые отцы рассуждают иначе. «Свободу, — говорят они, — обрете диавол со бесы, отнележе преслушанием содела человека изгнанным из рая и отлученным от Бога, колебати умне, и в нощи и во дни, словесность всякаго человека».
  Подобный тем мучениям и терзаниям, которым, по повествованию Евангелия, подвергалось тело юноши от злобного духа, страждет от него и душа, особливо подчинившаяся произвольно влиянию его и признавшая за истину ту убийственную ложь, которую он непрестанно представляет нам для нашей погибели, прикрывая ее личиною истины для более удобного обмана и более удачного злодеяния. Трезвитеся, бодрствуйте, предостерегает нас святой апостол Пётр, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, некий кого поглотити. Ему же противитеся тверди верою.
  Какими орудиями действует на нас падший ангел? Преимущественно помыслом греховным и греховным мечтанием. От противящихся ему он бежит, а непознающих его, беседующих с ним и вверяющихся ему он колеблет, мучит и погубляет. Как сам он на чреве ходит и не способен к помыслам духовным, так и перед нашим воображением он живописно рисует сей преходящий мир с прелестями и наслаждениями и вместе входит в беседу с душою об осуществлении несбыточных мечтаний.
  Он предлагает нам земную славу, он предлагает нам богатство, он предлагает нам пресыщения, он предлагает наслаждения плотскими нечистотами, к которым, по выражению святого Василия Великого, не только получил сочувствие, но которых он, будучи сотворен духом бесплотным, соделался родителем. Он предлагает все это в мечтании и вместе указывает на способы противозаконные к осуществлению мечтаний противозаконных. Он ввергает нас в печаль, в уныние, в отчаяние — словом сказать, он неусыпно печется о погибели нашей средствами и благовидными и неблаговидными: и явным грехом, и грехом, прикрытым личиною добра, умащенным приманкою наслаждения.
  Сия есть победа, победившая мир — вера наша, говорит святой Иоанн Богослов. Вера — орудие победы над миром — есть вместе и орудие победы над падшими ангелами. Кто, презирающий оком веры в возвещаемую словом Божиим вечность, не соделается хладным к кратковременным преимуществам мира? Кто, будучи истинным учеником Господа нашего Иисуса Христа, захочет попрать Его всесвятые заповедания для наслаждения греховного, представляющегося приманчивым до вкушения, являющегося гнусным и убийственным по вкушении?
  Какую силу может иметь над учеником Христовым обворожительная картина земных преимуществ и наслаждений, даже ужасная картина земных бедствий, рисуемая лукавыми духами для приведения зрителя в уныние и отчаяние, когда силою Слова Божия напечатлелась в душе его величественная картина вечности, пред которою всякая земная живопись бледна, ничтожна? Святой Иоанн Богослов, возвестивший, что победа, победившая мир, есть вера наша, приветствует истинных чад Христовых, победивших мир, с победою над падшим ангелом и сонмищем подручных ему духов: пишу вам, юноши, говорит он, яко победисте лукавого.
  Юношами названы здесь христиане, обновленные Божественною благодатию. Когда служитель Христов окажет должное мужество и постоянство в борьбе с духами злобы, тогда нисходит в душу его Божественная благодать и дарует победу, тогда обновляется яко орля юность его, та нестареющая юность, которою он украшен был Создателем при создании, которую заменил неисцельною ветхостью при произвольном падении. Не любите мира, ни яже в мире. Аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем. Яко все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очес, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть. И мир преходит, и похоть его: а творяй волю Божию, пребывает во веки. 
  Возлюбленные братия! Отчего и нам не быть победителями мира и миродержца? Победили их подобные нам человеки, облеченные плотью и немощами человечества; победили его не только доблестные мужи, победили его и хилые старцы, и слабые жены, и малые дети; они победили и не оставили нам никакого извинения в побеждении, если мы подвергнемся ему. Пред ними стоял тот же мир с своими обольщениями; около них пресмыкались те же невидимые змеи, употреблявшие все усилия, чтоб низвлечь и вселить души их в персть.
  Сердца и мысли победителей были горе! Ограждая постом тела свои, они укротили, остановили в них влечение к земному наслаждению! Посредством поста они доставили духу возможность пребывать в непрестанном трезвении и бодрствовании, доставили ему возможность неусыпно следить и наблюдать за многоразличными кознями диавола! Облегчив постом тела свои, облегчив им самый дух, они дали возможность духу прилепиться к Господу чистою и постоянною молитвою, получить Божественную помощь, оживить свою веру от слуха, веру от слуха соделать извещением, духовною силою — этою силою одержать совершенную победу над миром и духами злобы.
  Такая вера, как научает нас святой Иоанн Богослов, называя ее уже дерзновением к Богу и заимствуя учения о ней из своих святых опытов, приобретается услышанною молитвою. Такою верою праведники невидимого Бога как бы видят, — сказал святой апостол Павел. При видении Бога естественно, что скрывается от взоров мир! преходящий мир делается как бы несуществующим и не на что опереться миродержцу для его брани. Трезвитеся, братия, и бодрствуйте, зане супостат ваш диавол яко лев рыкая ходит, иский кого поглотити, ему же противитеся, тверди верою, восприяв щит веры, веры деятельной, веры живой, веры благодатной, для которой способен только тот подвижник Христов, который приуготовился к брани с духами злобы прощением ближним согрешений их, то есть милостью и смирением, и вступил в эту брань, облеченный в орудие поста и молитвы. Аминь." 
  «Вожделенна чистота сердца и тела! Ею зрится Бог. Чистота эта приобретается постоянным и многотрудным подвигом против нечистоты. Для вступления в подвиг против нечистоты необходимо, чтоб она открылась пред взорами ума. Открывается она помыслами, мечтаниями, ощущениями плотскими. Никогда не боровшийся против нечистоты, неведающий ее, признающий себя чистым, находится в самом опасном самообольщении, способен неожиданно для себя и внезапно низвергнуться в пропасть смертных согрешений: нечистота есть неотъемлемая принадлежность падшего естества, а чистота — дар благодати Божией, привлекаемый правильным трудом человека к очищению себя. 
  Величайшая разница — согрешать намеренно, по расположению к греху, и согрешать по увлечению и немощи, при расположении благоугождать Богу. Величайшая разница — проводить греховную жизнь, проводить жизнь, удовлетворяя всем пожеланиям, всем страстям своим, и претыкаться по причине немощи, ограниченности, по причине греховной заразы, шествуя по пути Божию. 
  Опасно преждевременное бесстрастие! опасно преждевременное получение наслаждения Божественною благодатью. Дары сверхъестественные могут погубить подвижника, ненаученного немощи своей падениями, неопытного в жизни, неискусного в борьбы с греховными помыслами, неознакомленного подробно с лукавством и злобою демонов, с удобоизменяемостью человеческого естества. Человек свободен в избрании добра и зла; хотя бы этот человек и был сосудом Божественной благодати: он может злоупотребить самою благодарю Божиею. По причине ее он может превознестись над ближними; по причине ее он может подвергнуться самонадеянности, последствием самонадеянности обыкновенно бывает нерадение, ослабление в подвиге, оставление его. Вслед за нерадением внезапно, неистово восстают плотские вожделения в душе и теле освященных, увлекают подобно бурному потоку, низвергают в пропасть блудных поползновений, часто в самую смерть душевную».
  «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, сказал Господь ученикам Своим, призвав их пред Себя, как сегодня слышали мы в Евангелии. 
  Возлюбленные братия! И мы — ученики Господа нашего Иисуса Христа, потому что мы — христиане. И мы призваны пред лице Господа во святой храм сей для слышания учения Его. Мы стоим пред лицем Господа; взоры Его устремлены на нас. Пред Ним обнажены наши души; тайные мысли и сокровенные ощущения наши явны Ему. Он видит все намерения наши; Он видит правды и согрешения, содеянные нами от юности нашей; видит всю жизнь нашу и прошедшую и будущую; несодеянное еще нами, уже написано в книзе Его. Он презирает час перехода нашего в неизмеримую вечность и возвещает нам для спасения нашего Свое всесвятое заповедание: Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет. 
  Силою живой веры возведем к Господу мысленное око наше, — и мы узрим Его! узрим Его, Вездесущего, присутствующего здесь с нами. Отверзем наше сердце, отвалив от входа в него тяжкий камень ожесточения; услышим, рассмотрим, примем, усвоим себе учение Господа нашего. 
  Что значит — отречься себя? отречься себя — значит оставить греховную жизнь. Грех, при посредстве которого совершилось наше падение, так объял все естество наше, что сделался для нас как бы природным: отречение от греха сделалось отречением от естества; отречение от естества есть отречение от себя. Вечная смерть, поразившая нашу душу, обратилась для нас в жизнь. Она требует пищи своей — греха, своего наслаждения — греха; при посредстве такой пищи и такого наслаждения вечная смерть поддерживает и сохраняет свое владычество над человеком. Но падший человек признает поддержание и развитие в себе владычества смерти развитием и преуспеянием жизни.
  Так, зараженный смертельным недугом преобладается насильственным требованием недуга и ищет яств, усиливающих недуг, ищет их, как самонужнейшей пищи, как необходимого, приятнейшего наслаждения. Против этой вечной смерти, представляющейся жизнью болезнующему страшным падением человечеству, Господь произносит приговор Свой: Иже аще хощет спасти душу свою, развивая в ней жизнь падения или вечную смерть, тот погубит ю: а иже погубит душу свою Мене ради и Евангелия, умерщвляя в себе греховные пожелания и отрицаясь от греховного наслаждения, тот спасет её.
  Указывая на весь мир, предстоящий нашим взорам, со всеми его красотами и прелестями, Господь говорит: Какая польза человеку, если он приобретает весь мир, а душе своей вредит? Какая польза для человека, какое приобретение, если б он возобладал не чем-либо маловажным, но даже всем видимым миром? Этот видимый мир — только кратковременная гостиница человека! Нет никакого предмета на земле, нет на земле ни одного преимущества, которое мы могли бы признать нашею собственностью.
  Всё отнимает у нас неумолимая и неминуемая смерть, а часто и прежде смерти отнимают их непредвидимые обстоятельства и перевороты. Самое тело наше мы слагаем с себя на заветном праге в вечность. Собственность наша, наше имущество и сокровище — это наша душа, одна наша душа. Какой выкуп даст человек за душу свою? — говорит Слово Божие. Нечем нам вознаградить потерю души, когда убьет ее вечная смерть, обольстительно представляющаяся жизнию. 
  Что значит взять крест свой? — Крест был орудием поносной казни для черни и пленников, лишенных права гражданского. Гордый мир, мир, враждебный Христу, лишает учеников Христовых тех прав, которыми пользуются сыны мира. Если бы вы были от мира, говорит Господь своим последователям, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир. Изгоняет вас из синагог... всякий убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу. Взять крест свой — значит великодушно переносить те насмешки и поношения, которыми мир осыпает последователя Христова, те скорби и гонения, которыми грехолюбивый и слепотствующий мир преследует последователя Христова. Ибо то угодно Богу, говорит святой апостол Петр, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо. Ибо вы к тому призваны [6] Господом, Который известия Своим возлюбленным: в мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир.
  Взять крест свой — значит доблестно претерпевать тяжкий невидимый труд, невидимое томление и мученичество ради Евангелия при борьбе с собственными страстями, с живущим внутри нас грехом, с духами злобы, которые с яростию восстанут против нас и с ожесточением воспротивятся нам, когда мы вознамеримся свергнуть с себя иго греха и подчиниться игу Христову. Потому что наша брань, — сказал святой апостол Павел, — не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных.
  Оружия воинствования вашего не плотские, но сильные Богом на разрушение твердынь: ими ниспровергаем замыслы и всякое превозношение, восстающее против познания Божия, и пленяем всякое помышление в послушание Христу. Одержав победу в этой невидимой, но многотрудной брани, Апостол восклицал: А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира.   Взять крест свой — значит с покорностью и смирением подчиниться тем временным скорбям и бедствиям, которые благоугодно Божественному Промыслу попустить нам в очищение наших согрешений. Тогда крест служит для человека лествицею от земли к небу. Востек по этой лествице упоминаемый в Евангелии разбойник, востек из среды ужаснейших преступлений в светлейшие обители рая: он с креста своего произнес исполненные смиренномудрия глаголы; смиренномудрием вступил в Богопознание, Богопознанием приобрел небо. Достойная по делом наю восприемлева, сказал он; помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Свое. 
  И мы, возлюбленные братия, когда окружат нас скорби, будем повторять слова разбойника, слова, цена которых — рай! или, подобно Иову, благословим карающего нас правосудного и вместе милосердого Господа. Благая, говорил этот страдалец, прияхом от руки Господни, злых ли не стерпим; яко Господеви изволися, тако и быстъ: буди имя Господне благословенно во веки. Да сбудется над нами неложное обетование Божие: Блажен муж, иже претерпит искушение: зане искушен быв пришлет венец жизни, егоже обеща Бог любящим Его.
  Взять крест свой — значит добровольно и с усердием подчиниться лишениям и подвигам, которыми обуздываются бессловесные стремления нашей плоти. К такому распятию плоти прибегал и святой апостол Павел: умерщвляю тело мое, говорит он, и порабощаю, да не како, иным проповедуя, сам неключимь буду. Сущий во плоти, то есть не обуздывающие своей плоти, но допустившие ей преобладание над духом, Богу угодити не могут. И потому, живя во плоти, мы должны жить не для плоти! Аще по плоти живете, имате умрети вечною смертью; аще ли духом деяния плотская умерщвляете, живи будете, вечною, блаженною жизнию.
  Плоть существенно обуздывается духом; но тогда только дух может владычествовать над плотью и управлять ею, когда она приготовлена к повиновению распятием ее. Распинается плоть постом, бдением, коленопреклонениями и другими телесными трудами, возлагаемыми на нее благоразумно и умеренно. Благоразумный и умеренный телесный подвиг освобождает тело от тяжести и дебелости, изощряет его силы, содержит его постоянно легким и способным к деятельности. Иже Христовы суть, говорит Апостол, плоть распяша со страстьми и похотьми. 
  Что значит взять крест, и взять крест именно свой? Это значит, что каждый христианин должен терпеливо переносить именно те оскорбления и те гонения от мира, которые его постигают, а не какие-либо другие. Это значит, что каждый христианин должен с мужеством и постоянством бороться именно с теми страстями и с теми греховными помыслами, которые возникают в нем. Это значит, что каждый христианин должен с покорностью, с преданностью воле Божией, с исповеданием правосудия и милосердия Божия, с благодарением Богу переносить те именно скорби и лишения, какие попустит ему Божественный Промысл, а не другие какие-либо, рисуемые и предлагаемые гордостным мечтанием.
  Это значит — довольствоваться именно теми телесными подвигами, которые соответственны нашим телесным силам, в которых именно нуждается плоть наша для содержания ее в порядке, а отнюдь не стремиться, увлекаясь тщеславным усердием, по выражению святого Иоанна Лествичника, к усиленному посту, к усиленному бдению и прочему безмерию в подвигах, разрушающему телесное здравие и направляющему дух к самомнению и самообольщению.
  Всё человечество трудится и страждет на земле: но как разнообразны эти страдания! как разнообразны страсти, которые нас борют! как разнообразны те скорби и искушения, которые посылает нам Бог для врачевания нашего, для очищения наших согрешений! какое различие у человеков в самых телесных силах, в самом здравии! Точно: у каждого человека — крест свой. И этот-то крест свой заповедано каждому христианину принять с самоотвержением и последовать Христу. Кто принял крест свой, отвергшись себя, тот примирился с самим собою, с обстоятельствами своими, с положением своим, внешним и внутренним; тот только может разумно и правильно последовать Христу. 
  Что значит — последовать Христу? Значит: изучать Евангелие, иметь Евангелие единственным руководителем деятельности ума, деятельности сердца, деятельности тела. Значит: заимствовать свой образ мыслей из Евангелия, настроить сердечные чувства по Евангелию и служить выражением Евангелия всеми поступками, всеми движениями, тайными и явными. К такому последованию Христу способен, повторяем, только тот, кто, избежав обольщения изволенным ему смиренномудрием, восхотел обрести истинное смиренномудрие там, где оно почивает, — в послушании и покорности Богу. Вступивши в повиновение Богу, в повиновение, соединенное с полным самоотвержением, взял крест свой, признал и исповедал этот крест своим. 
  Возлюбленные братия! Воздавая сегодня, по уставу святой Церкви, поклонение честному Кресту Господню телами нашими, воздадим ему поклонение и духом! Почтим честный Крест Христов — орудие победы и знамя славы Христовой, — исповедав каждый с креста своего: "Достойное по делам моим восприемлю! Помяни мя, Господи, во царствии Твоем!" Сознанием своей греховности, благодарением Богу, покорностью воле Божией соделаем крест свой — орудие казни и знамя бесчестия — орудием победы и знаменем славы, подобно Кресту Господню.
  Отверзем себе крестом рай. Не позволим себе зловредного ропота, в особенности не позволим себе душепагубной хулы, которые часто слышатся из уст ослепленного, ожесточенного грешника, терзающегося и бьющегося на кресте своем, тщетно порывающегося избавиться от креста. При ропоте и хуле крест делается невыносимою тяжестью, увлекающею во ад распятого на нем. "Что я сделал?" — вопиет несознающийся грешник, — и укоряет в неправосудии и немилосердии правосудного и милосердого Бога, порицает и отвергает Промысл Божий; увидев распятым Сына Божия, насмешливо и лукаво требует от Него: аще Ты ecu Христос, спаси Себе и наю, сниди со креста. 
  Но Господь наш Иисус Христос волею благоволи плотию взыти на крест и смерть претерпети, чтоб крестом примирить с Богом человечество, смертию спасти человечество от вечной смерти. Приуготовляя святых Апостолов к великому событию — к имеющему совершиться искуплению рода человеческого страданиями и поносною смертию вочеловечившегося Богочеловека, Господь благовременно поведал Апостолам, что Ему надлежит быть предану в руки грешников, много пострадать, быть убитым и воскреснуть. Такое предсказание показалось некоторым из святых Апостолов странным и несбыточным. Тогда Господь призвал пред Себя учеников Своих и сказал им: Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет. Аминь». 
  «Когда приступишь к исполнению велений Евангелия: тогда с упорством воспротивятся этому исполнению владыки твоего сердца. Эти владыки: твое собственное плотское состояние, при котором ты подчинен плоти и крови, и падшие духи, которым подвластная страна — плотское состояние человека. 
  Плотское мудрование, его правда и правда падших духов потребуют от тебя, чтоб ты не уронил чести своей и других тленных преимуществ, защитил их. Но ты с мужеством выдержи невидимую борьбу, водимый Евангелием, водимый Самим Господом. 
  Пожертвуй всем для исполнения евангельских заповедей. Без такого пожертвования ты не возможешь быть исполнителем их. Господь сказал ученикам Своим: Аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе. 
  Когда с тобою Господь, — надейся на победу: Господь не может не быть победителем. 
  Испроси себе у Господа победу; испроси ее постоянною молитвою и плачем. И придет неожиданно действие благодати в твое сердце.»
  «Бог наш — огнь», научает Писание, но от действия этого огня постепенно угасает, наконец совершенно потухает огнь греховный, огнь плотский и душевный. Божественный огнь чист, тонок, светел, — сообщает уму истину, а сердцу чудное спокойствие, чудную хладность ко всему земному, обилие кротости, смирения, благости. 
  Не ошибитесь! Человеческаго разгорячения не сочтите действием Божественнаго огня. Многие ошиблись и впали в пагубное самообольщение. Из состояния разгоряченнаго возникли безчисленныя заблуждения и наполнили лжеучением землю. За этими мрачными облаками скрывается от мира солнце правды. «От плод их познаете их», — сказал Спаситель о лжеучении и лжеучителях. Где разгорячение, — там нет истины, оттуда не может произойти ничего добраго, ничего полезнаго: тут кипит кровь, тут дымится и строит воздушные замки лжеименный разум. Кротость и смирение, которых действие сопровождается каким-то тонким хладом, но потом является в безчисленных благих плодах, — свидетели неподдельнаго, истиннаго, Божественнаго добра».
  "Телеса ваша храм живущаго в вас Святого Духа суть. 
  Возлюбленные братия! В настоящее время, когда мы приуготовляемся сделаться причастниками Всесвятого Тела и Всесвятой Крови Богочеловека, благоприлично нам войти в рассмотрение того, какое значение имеет наше собственное тело. Значение его необыкновенно важно. Значение это изобразил святой апостол Павел так: Телеса ваша храм живущаго в вас Святаго Духа суть. 
  Братия! обращали ли мы должное внимание на значение нашего тела? не смотрели ли мы на этот предмет легко и поверхностно, как на предмет, ненуждающийся ни в каком рассматривании? Между тем Бог возвещает нам устами Апостола: Телеса ваша храм живущаго в вас Святаго Духа суть. 
  От земли было взято тело человеческое, но сотворено не для земли. Оно ниспало в тление, — сотворено было не для тления. Сотворенное, благоукрашенное Создателем для вечности и вечным, оно, немедленно по сотворении, оживлено бессмертною и святою душою, вместе с нею восхищено с земли в светлый рай для пребывания в нем, для духовной деятельности, для духовного наслаждения; для плотских наслаждений оно было неспособно. Оно не могло выйти из рук Всесвятого Творца иначе, как вполне чистым и святым; впоследствии исказил, обезобразил его грех.
  Его око было так непорочно, что не видело наготы прочих членов, которые, в свою очередь не представляли ничего, что бы нуждалось быть прикрытым. Душа не была обуреваема и волнуема страстями; не было волнуемо ими и тело. Не закипала кровь от гнева и не охлаждалась она от печали и уныния. Смерть была несвойственна этому телу; несвойственны ему были недуги; не имело оно нужды ограждаться от влияния стихий; оно не было узами и темницею для души: оно было для нее чудною, вечно новою одеждою. 
  Человек пал. Грех поразил смертию и душу его, и тело его. Область смерти над человечеством так всеобща и так могущественна, что ни один из многочисленной семьи человеческой не избег ее; каждый человек родится уже с началом смерти в себе, может подвергнуться ей ежечасно во время земной жизни, и непременно подвергается в свой известный час. Безошибочно можно признать всех странников земных движущимися мертвецами! Что наша жизнь на земле, как не непрестанная борьба с смертью?
  Из такого состояния мы никак не можем умозаключить о состоянии, которое было естественным человеку до его падения; по телу нашему никак не можем судить о теле первозданных. Первозданное блаженное и бессмертное состояние мы можем созерцать только в Божественном Откровении. Мы можем видеть опытное, полное доказательство его в Господе нашем Иисусе Христе и частию в тех избранниках Божиих, которые проявили не только в душах, но и в телах своих силу искупления, дарованного Богочеловеком человечеству. 
  Тело Адама не утопало в водах, не сгорало от огня, было неприступно для смерти. Таким явилось тело нового Адама, Господа нашего Иисуса Христа; оно вкусило смерть, но вкусило единственно по благоволению Богочеловека: вкусивши смерть, оно не преставало быть живым, потому что, разлучившись с душею, не разлучалось с Божеством. Оно вознеслось на небо, повторяя с избытком восхищение тела Адамова в рай. Туда оно привлечет тела истинных христиан: идеже тело всесвятое, тамо соберутся и духовные орлы. Хотя и видим, что теперь тела усопших отцов и братий спускаются в мрачную могилу, и покрываются землею; хотя ожидаем, что та же участь постигнет и наши тела; но веруем и знаем, что эти тела не пребудут навсегда в земле. Они воскреснут.
  Мало того: воскресшие праведники и живущие праведники—праведниками называю истинных христиан — не останутся на земле: они в последний день мира сего преходящего, в начале невечернего дня вечности будут восхищены с телами своими на воздух, в сретение Господа, и тако всегда, там — на небе — пребудут с Господом. Посеянное в могилу тело в тление, восстанет в нетлении, восстанет в славе, восстанет в силе: тело земное соделается телом небесным, тело душевное — телом духовным. 
  Таково назначение тела человеческого. Родится оно зараженным смертью и грехом, родится оно в смерть, по образу того тела, каким сделалось тело первого, сотворенного из персти и возвратившегося в персть, погибшего человека; но возрождается в купели крещения во спасение по образу тела, которое приял Небесный Человек, зачавшийся и родившийся от Духа Святого и Пречистой Девы: елицы бо во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Посредством чудного таинства Евхаристии наше тело соединяется с телом Самого Христа, — соединяется тело с Божественным Телом, кровь — с Божественною Кровию. Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, сказал Господь, во Мне пребывает, и Аз в нем.
  Ядущий всесвятое тело Христово и пиющий всесвятую Кровь Христову, при посредстве такой полноты вкушения, приходит в совершенное соединение с Богочеловеком: тело его делается Телом Богочеловека, кровь его соделывается Кровию Богочеловека. Истинный христианин почивает в Господе, и Господь почивает в нем; христианин облечен во Христа, и опять в христианине — Христос. Созерцая это величие христиан, Апостол взывает к ним: Тела ваши суть члены Христовы. Тело же для Господа и Господь для тела. Облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти. «Дары Святаго Духа, — сказал некоторый великий угодник Божий, — уже естественны естеству обновленному». Уже естественно телу, составляющему собою единое с Телом Христовым, быть храмом Святаго Духа: где Христос, там неслитно и неразлучно со Христом и Дух Святой. 
  Многие истинные служители Божии проявили во время земной жизни присутствие Святого Духа в телах их и тем опытно доказали, что тела христиан должны и могут быть храмом Святого Духа. Тень святого Апостола Петра исцеляла больных; принадлежности из полотна, которые имел святой Апостол Павел для своего употребления, были приносимы к больным, — и больные от прикосновения к ним исцелялись, а нечистые духи оставляли мучимых ими. Ехидна, этот самый ядовитый змей, ужалила Апостола; но он остался невредим, как бы вовсе неподвергшийся укушению змея.
  Некоторые Святые ходили по водам, протекали, как крылатые, значительные пространства в самое короткое время, при молитвах возвышались телами своими от земли, как бы предначиная, по выражению некоторого святого писателя, будущее восхищение на воздухе и являя к такому восхищению способность. Не только в душах их, в самых телах воздействовал Святой Дух! Как в телах человеческих, низведенных к подобию скотов несмысленных, кипят различные страсти, так, напротив, в освященных телах кипит и преизливается Божественная благодать, услаждая тело небесною и духовною сладостию и, вместе, умерщвляя его для греха. По разлучении души с таким телом тление не дерзает прикасаться к нему, потому что, несмотря на отсутствие души, соприсутствует ему Дух Святой, обнаруживая присутствие Свое различными достойными Духа и свойственными Духу знамениями. 
  Отчего тела наши чужды духовного освящения? Отчего тела наши способны только к ощущениям скотоподобным, между тем как Дух Святой засвидетельствовал, что ина плоть человекам, ина же плоть скотом? Оттого, что не внимаем предостережению Господа нашего, Который сказал: Внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пьянством и печальми житейскими. Отяготели сердца наши, прилепились к земле души наши: такое положение духа низводит в дебелость тело, и мы остаемся чуждыми опытного познания, что плоть наша может возрадоваться о Бозе живе: Горе имеим сердца, и повлечется туда, вслед за сердцем, тело.
  Возлюбим Господа так, как Он повелел любить Себя, всем сердцем, всею душею, всем умом, всею крепостию, чего невозможно исполнить без участия тела. Соделаем тела наши духовными, небесными! Избавим их от горестного перехода из темницы в темницу: из темницы могильной в темницу ада. На нас лежит непременная обязанность совершить это: мы первоначально сотворены для неба, впоследствии, по падении, мы искуплены для неба. Мы вполне принадлежим Богу, а не себе. Несте свои, говорит нам Апостол, куплени есте ценою, ценою бесценной Крови Сына Божия. Прославите убо Бога в телесех ваших и в душах ваших, яже суть Божия; яко и телеса ваша, не только души, храм живущаго в вас Святаго Духа суть. Аминь." 
  «Обширно зрелище греховности, когда оно подается человеку Богом: неизобразимо оно красноречием и многословием; точнее изображает его воздыхание и стенание души, облекаясь в кратчайшие и простейшие слова. Тот, кто желает раскрыть в себе глубокое чувство покаяния, употребляет в орудие к достижению такого состояния краткую молитву, произнося ее со всевозможным вниманием и благоговением. Оставление многих слов, хотя и святых, способствует уму вполне освободиться от развлечения, и всею силою своею устремиться к самовоззрению. «В молитве твоей не позволяй себе многословить, — сказал святой Иоанн Лествичник, — чтоб ум твой не уклонился к рассматриванию слов. Одно слово мытаря умилостивило Бога, и одно верное изречение спасло разбойника. Многословие в молитве часто приводит ум в рассеянность и мечтательность, а малословие обычно собирает его». 
  По величайшей пользе, доставляемой краткою, внимательною, сосредоточенною молитвою, Святая Церковь завещает чадам своим благовременно обучиться какой-либо краткой молитве. Приобучивший себя к такой молитве имеет готовое молитвословие на всяком месте и во всякое время. И путешествуя, и сидя за трапезою, и занимаясь рукоделием, и находясь в обществе человеческом, он может вопиять к Богу. При невозможности молиться устами, возможно молиться умом.
  В этом отношении удобность краткой молитвы — очевидна: при занятиях очень легко потерять смысл и последовательность продолжительного молитвословия; но краткая молитва всегда сохраняется в целости своей. Оставив её на некоторое время, опять можно без всякого затруднения возвратиться к ней.
  Даже при Богослужении полезно повторять краткую молитву в душевной клети: она не только не препятствует вниманию читаемым и поемым в храме Божием молитвословиям, но и способствует особенно тщательному вниманию им, удерживая ум от рассеянности. Если ум не будет удерживаться в самовоззрении краткою молитвою, наполняющею душу чувством покаяния, то он легко вдастся в рассеянность во время Богослужения, оставя без внимания церковное чтение и пение, уклонится к пустым размышлениям и мечтаниям».
  ""Внемлите себе, да не отягчают сердца ваша объядением и пъянством." 
  Возлюбленные братия! Душеспасительно нам в дни святой Четыредесятницы не только удручать тела наши постом, но и беседовать о посте; душеспасительно нам в дни святыя Четыредесятницы обратить все должное внимание на предостережение от пресыщения и насыщения, сделанное нам Самим Господом: внемлите себе, сказал Он, да не отягчают сердца ваша объядением и пиянством. 
  Установление поста — Божие установление. Первая заповедь, данная Богом человечеству, — заповедь о посте. Она была необходимо нужною для нас в раю, до падения нашего, тем нужнее она по падении. Заповедь о посте дана в раю, повторена в Евангелии. Вознесем мысли к божественному установлению поста и созерцанием этого установления оживим, как бы душою, самый подвиг поста. 
  Подвиг поста не принадлежит исключительно телу; подвиг поста полезен и нужен не единственно для тела; он полезен и нужен преимущественно для ума и сердца. Внемлите себе, да не отягчают сердца ваша объядением и пиянством. Спаситель мира открыл нам в этих словах достойное особенного внимания последствие от излишнего употребления пищи и питья, последствие страшное, последствие душепагубное. От угождения чреву отягощается, грубеет, ожесточается сердце; ум лишается своей легкости и духовности; человек соделывается плотским. Что значит плотской человек?
  Именем плотского отмечает Священное Писание того несчастного человека, который пригвожден к земле, который неспособен к помышлениям и ощущениям духовным. Не имать Дух Мой пребывати в человецех сих во веки, зане суть плоть, засвидетельствовал Бог. Плотской человек неспособен к богопочитанию. Даже человек духовный, подвергшись насыщению, теряет свою духовность, теряет как бы самую способность знать Бога и служить Ему. Яде Иаков, говорит Священное Писание, называя Иаковом истинного служителя Божия, и насытися, и отвержеся возлюбленный. Уты, утолсте, разшире: и остави Бога, сотворшаго его, и отступи от Бога Спаса своего.
  В такое состояние приходит подвижник, когда исключит из своих подвигов подвиг поста. Дебелость и мгла, сообщаемые телу обилием и неразборчивостью в пище, мало-помалу сообщаются телом сердцу и сердцем уму. Тогда эти душевные очи, сердце и ум, притупляются; вечность скрывается от них; земная жизнь представляется для болезненного зрения бесконечною. Соответственно понятиям и чувствованиям направляется земное странствование, и злосчастный слепотствующий странник, вместе с отверженным змеем, на чреве ходит, и землю снедает вся дни земного живота своего. Нарушение поста угрожает ученику Христову отпадением от Христа. 
  Такое влияние неумеренного или даже неосмотрительного и неосторожного употребления пищи на человека объясняет причину, по которой человек, в самом состоянии невинности своей, посреди наслаждений рая, нуждался в заповеди о посте. Ей предоставлено было сохранять новосозданную тварь, совокупленную из двух естеств, телесного и духовного, в духовном состоянии; ей предоставлено было уравновешивать два естества и соблюдать перевес при естестве духовном. С помощью ее человек мог непрестанно предстоять мыслью и сердцем пред Богом, мог быть неприступным для помысла и мечтания суетных. 
  Тем нужнее заповедь о посте для человека падшего. Пристрастие к земле, к кратковременной земной жизни, к ее сладостному, к ее великому и славному, самая наклонность к греху сделались свойственными падшему естеству, как свойственны недугу производимые им беспорядочные влечения и ощущения. Мы пригвождены к земле, прилеплены к ней всею душою — не только телом; соделались совершенно плотскими, лишены духовного ощущения, неспособны к помышлениям небесным. Заповедь о посте опять является первою, необходимою для нас заповедью.
  Только при помощи поста мы можем отторгнуться от земли; только при помощи поста мы может противостать увлекательной силе земных наслаждений; только при помощи поста мы можем разорвать союз с грехом; только при помощи поста дух наш может освободиться от тяжких оков плоти; только при помощи поста мысль наша может возникнуть от земли и воззреть к Богу! По мере того как мы возлагаем на себя благое иго поста, дух наш приобретает большую свободу: он устремляется в область духов, ему родственную, начинает часто обращаться к созерцанию Бога, погружаться в это неизмеримое и чудное созерцание, умедлять в нем.
  Если предметы вещественного мира, освещенные лучами вещественного солнца, непременно заимствуют от него и издают сияние, то как не просветиться нашему духу, когда он, свергнув при посредстве поста грубую и густую завесу плотяности, предстанет непосредственно Солнцу Правды — Богу? Он просвещается; он просвещается и изменяется! Возникают в нем помышления новые, божественные, открываются пред ним доселе неведомые ему таинства. Небеса поведают ему славу Божию: твердь возвещает всемогущество сотворившей ее руки; все создания, видимые и невидимые, громко проповедуют неизреченную милость Создателя; он вкушает духовно и видит духовно, яко благ Господь.
  Благодатная легкость и тонкость духа сообщаются телу; тело, вслед за духом, влечется к ощущениям духовным и предпочитает пищу нетленную, для которой оно создано, пище тленной, к которой оно ниспало. Первоначально оно с трудом подчиняется врачеванию и насилию поста; первоначально оно возмущается против установления поста, восстановляет против него дух наш, вооружается против него различными умствованиями, почерпнутыми из лжеименного разума; но, будучи укрощено и уврачевано постом, оно уже ощущает и мудрствует иначе.
  Его отношения к пресыщению таковы, каковы ощущения выздоровевшего человека к зловредным яствам, которых он неистово желал во время болезни; его отношения к пресыщению подобны отношениям к обнаруженному и уже явному яду, которым отнимается у духа преобладание над плотью, которым человек от подобия и сродства ангелу низводится к подобию и сродству бессловесных.
  Духовные воины, одержавшие победу над плотью посредством поста, представшие пред лице Господа для научения величайшим тайнам и возвышеннейшим добродетелям, слышат из уст Его учение о высокой добродетели поста и откровение тайны — того состояния, которое мало-помалу образуется от насыщения и пресыщения: внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством. Напоминается победителям тщательное хранение при себе оружия, которым добыта победа! И получается победа, и сохраняется добыча, приобретенная победою, одним и тем же оружием — постом.
  Подвижник Христов, озаренный Свыше и научаемый своими благочестивыми опытами, обращаясь к рассматриванию собственно постного подвига, находит вполне нужным не только воздержание от пресыщения и постоянного насыщения, но и строгую разборчивость в пище. Эта разборчивость представляется излишнею только при поверхностном, беглом взгляде на себя; но в сущности качество пищи особенно важно. В раю воспрещено было единственно качество.
  В нашей юдоли плача, на земле, находим, что неразборчивость в качестве производит гораздо более душевных бедствий, нежели излишество в количестве. Не должно думать, что одному гроздью свойственно действовать на наш ум, на нашу душу; каждый род пищи имеет свойственное ему действие на кровь, на мозг, на все тело, а посредством тела — и на дух.
  Кто внимательно наблюдает за собою, упражняясь в подвиге поста, тот найдет непременно нужным истрезвление тела и души от продолжительного употребления мяс и самых рыб; тот с любовью облобызает уставы святой Церкви о посте и подчинится им. Святые отцы нарекли пост основанием всех добродетелей, потому что постом сохраняется в должной чистоте и трезвенности ум наш, в должной тонкости и духовности наше сердце. Тот, кто колеблет основание добродетелей, колеблет все здание добродетелей. 
  Братия! Будем протекать поприще святого поста с усердием и тщанием. Лишения, которым, на первый взгляд, подвергается наше тело по уставу поста, ничтожны пред душевною пользою, которую способен принести пост. Отрешим посредством поста наши тела от роскошной и тучной трапезы, а сердца от земли и тления, от той глубокой и пагубной забывчивости, которою мы отделяем себя от предстоящей нам и готовой объять нас вечности.
  Устремимся и духом и телом к Богу! Убоимся плотского состояния, производимого нарушением поста, убоимся производимой презрением поста совершенной неспособности к богопочитанию и богопознанию. Эта гибельная неспособность — начало вечной смерти. Эта гибельная неспособность является в нас тогда, когда, от пренебрежения Божественною заповедью о посте, мы попустим отягчать сердцам нашим объядением и пъянством. Аминь."
(Свт. Игнатий (Брянчанинов), еп. Кавказский и Ставропольский)"











Для перехода на страницу с окончанием 29 ответа на вопрос 116 нажмите ссылку:

http://dyatel.3dn.ru/publ/116_okonchanie_29_otveta_na_vopros_116/2-1-0-391








                                                   ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ  !