– огорчение Христа стремлением к неосознанной и невольной лжи (неистине)…




 

 

 

  "29 Иисус сказал им в ответ: заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией, 
  (Мф. 22)"   "13 Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь.
  16 А непотребного пустословия удаляйся; ибо они еще более будут преуспевать в нечестии,
  17 и слово их, как рак, будет распространяться. Таковы Именей и Филит,
  18 которые отступили от истины, говоря, что воскресение уже было, и разрушают в некоторых веру.
  (2 Тим. 3:13; 2:16-18)"
  "9 того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными,
  10 и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения.
  11 И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи,
  12 да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду.
  (2 Фесс. 2)"

  "17 Вот, ты называешься Иудеем, и успокаиваешь себя законом, и хвалишься Богом,

 

  "Если кого-то спросить, допустим, о высшей математике, он скажет: «Это не моя тема, я в этом ничего не понимаю». Если спросить о кулинарии, он скажет: «Я даже суп не умею варить, это не в моей компетенции». Но когда речь заходит о вере, тут все имеют собственное мнение. Один заявляет: я считаю так; другой: я считаю так. Один говорит: посты соблюдать не надо. А другой: моя бабушка была верующей и она вот так делала, поэтому надо делать так. И все берутся судить и рядить, хотя в большинстве случаев ничего в этом не понимают.
  Почему, когда вопросы касаются веры, каждый стремится обязательно высказать свое дурацкое мнение? Почему в этих вопросах люди вдруг становятся специалистами? Почему они уверены, что всё здесь понимают, всё знают?
(Протоиер. Димитрий Смирнов)"
 

  "Погрешают те, которые почитают добродетелью чрезмерную печаль, бывающую у них после учинения греха, не разумея, что это происходит у них от гордости и самомнения, утверждающихся в том, что они слишком много надеются на себя и на силы свои.
  Ибо, думая о себе, что они суть нечто не малое, они взяли на себя многое, надеясь сами справиться с тем. Видя же теперь из опыта своего падения, что в них нет никакой силы, они изумляются, как встречающие нечто неожиданное, мятутся и малодушествуют, ибо видят падшим и простертым на земле тот самый истукан, т.е. себя самих, на который возлагали все свои чаяния и надежды. Но этого не бывает со смиренным, который на Единого Бога уповает, ничего решительно доброго не чая от себя самого. Посему и когда впадает в какое бы то ни было прегрешение, хотя чувствует тяготу этого и печалится, однако ж не мятется и не колеблется недоумениями, ибо знает, что это случилось с ним от его собственного бессилия, опыт которого в падении для него не неожиданная новость.
  Причина, почему неправо судим мы о вещах, о коих сказано пред сим, та, что не всматриваемся в глубь их, чтоб видеть, что они суть, а воспринимаем любовь к ним или отвращение тотчас с первого на них взгляда и по их видимости. Это полюбление их или отвращение к ним предзаемлют ум наш и омрачают его, посему он и не может право судить о них, как они есть воистину.
  Итак, брате мой, если желаешь, чтобы такая прелесть не находила места в уме твоем, внимай себе добре; и когда или видишь очами своими, или в уме представляешь какую вещь, держи сколько можешь желания свои и не позволяй себе с первого раза ни любовно расположиться к сей вещи, ни отвращение к ней возыметь, но рассматривай ее отрешенно одним умом. В таком случае ум, не будучи омрачен страстью, бывает в своем естестве свободен и чист и имеет возможность познать истину, проникнуть в глубь вещи, где нередко зло укрывается под лживо-привлекательною наружностью и где сокрываемо бывает добро под недоброю видимостью.
  Но если у тебя вперед пойдет желание и сразу или возлюбит вещь, или отвратится от нее, то ум твой не возможет уже познать ее добре, как следует. Ибо такое предваряющее всякое суждение расположение, или, лучше сказать, эта страсть, вошедши внутрь, становится стеной между умом и вещью и, омрачая его, делает то, что он думает о сей вещи по страсти, т.е. иначе, нежели она есть на деле, и чрез это еще более усиливает первоначальное расположение. А оно чем более простирается вперед или чем более возлюбит и возненавидит вещь, тем более омрачает ум в отношении к ней и наконец совсем его затемняет. И тогда страсть к той вещи возрастает до крайнего предела, так что она кажется человеку любезною или ненавистною более всякой вещи, когда-либо им любимой или ненавидимой.
  Таким-то образом бывает, что когда не соблюдается показанное мною правило, т. е. чтоб удерживать желание от возлюбления или от возненавидения вещи прежде обсуждения ее, тогда обе эти силы души, т. е. ум и воля, всегда в зле преуспевают, все более и более погружаясь из тьмы во тьму и от прегрешения в прегрешение.
  Итак, блюдись, возлюбленный, со всем вниманием от любви или отвращения к какой-либо вещи, по страсти, прежде чем успеешь ее добре рассмотреть, при свете разума и правого слова Божественных Писаний, при свете благодати и молитвы и при помощи рассуждения духовного отца твоего, чтоб не погрешить и не счесть истинно доброго за худое и истинно худого за доброе; как это большею частью случается с такого рода некоторыми делами, которые сами по себе добры и святы, но по обстоятельствам, именно потому, что совершаемы бывают или не вовремя, или не к месту, или не в должной мере, причиняют немалый вред тем, которые их совершают. И из опыта знаем, каким бедам подвергались некоторые от подобных похвальных и святых дел.
(Прп. Никодим Святогорец)"
 

 

"Нашлись в мире один или два человека, которые в своем помрачении ума объявили: «Нет Бога и нет никакой вечной жизни». Мир поверил им и пошел за ними. А Христу, Который сказал «будете иметь жизнь вечную», не поверили. Истину отвергли, а ложь приняли. Это самое страшное направление ума, бегите от таких людей как от огня. Такие люди обычно думают: земная жизнь короткая, каких-нибудь шестьдесят, семьдесят, восемьдесят лет обидно прожить, не испытав ничего. А чтобы испытать земные удовольствия, надо стать мошенником, надо воровать, обижать людей и не помогать никому — одним словом, жить животной жизнью, только для себя, для своего «я». Ешь, пей, веселись, ибо завтра, может быть, умрем, а потом ничего не будет. Так обычно говорят они. Око человека завистливое, хочет иметь очень много, чтобы удовлетворить свою плоть. Поэтому такие люди и пускаются на разные мошенничества, не имея страха Божия.
(Архим. Алипий (Воронов))"

 

"Только потому считаем тяжкими земные скорби, что не изучили мучений адских. Лжеучение не останавливается ни перед каким вымыслом, ни перед каким обманом, чтобы сочинениям своим придать вид истины, и тем легче отравить ими душу. Не утвердившие и не возрастившие веру от слуха делами веры, легко обольщаются учением лжи, лицемерно принимающей вид истины. Ум ограниченный не может понимать действия ума неограниченного, ума Божия; тщетное усиление к пониманию и объяснению того, что превыше понимания, ведет единственно к заблуждению, к богохульству, к ересям.  
(Свт. Игнатий (Брянчанинов))"
 

 

"Оши­ба­ют­ся ожи­да­ю­щие и ищу­щие удобств и спо­кой­ствия жиз­ни - для спа­се­ния не­об­хо­ди­мы скор­би, ли­ше­ния, труд­нос­ти. Ес­ли жизнь так пе­ре­мен­чи­ва, ско­роп­ре­хо­дя­ща - за­чем к ней при­леп­лять­ся? На жиз­нен­ном пу­ти не­из­беж­но встре­ча­ют­ся скор­би и ис­ку­ше­ния. К ним нуж­но быть го­то­вым. На­ша не­мощь че­ло­ве­чес­кая не хо­чет их, час­то за­бы­ва­ет о не­из­беж­нос­ти их и же­ла­ет лишь зем­но­го счастья.
(Прп. Никон Оптинский)"
 

 

"Считай скудоумным не того человека, знания которого ограничено, но того, который хвалиться своим знанием.
(Свт. Николай Сербский)"
 

 

  "Будучи страстными, мы отнюдь не должны веровать своему сердцу; ибо кривое правило и прямое кривит.
  Премудрый Соломон говорит в Притчах: имже несть управления, падают аки листвие; спасение же есть во мнозе совете. Видите ли, братия, силу его изречения? Видите ли, чему учит нас Святое Писание? Оно увещевает нас не полагаться на самих себя, не считать себя разумными, не верить тому, что можем сами управлять собою, ибо мы имеем нужду в помощи, нуждаемся в наставляющих нас по Боге. Нет несчастнее и ближе к погибели людей, не имеющих наставника в пути Божием.
  Ибо что значит сказанное: имже несть управления, падают аки листвие? Лист сначала всегда бывает зелен, цветущ и красив, потом постепенно засыхает, падает и, наконец, им пренебрегают и попирают его. Так и человек, никем не управляемый, сначала всегда имеет усердие к посту, ко бдению, безмолвию, послушанию и к другим добрым делам; потом усердие это мало-помалу охладевает, и он, не имея никого, кто бы наставлял его, поддерживал и воспламенял в нём это усердие, подобно листу, нечувствительно иссыхает, падает и становится, наконец, подвластным и рабом врагов, и они делают с ним, что хотят.
  О тех же, которые открывают свои помышления и поступки и делают всё с советом, Писание говорит:спасение… есть во мнозе совете. Не говорит: "в совете многих", то есть чтобы с каждым советоваться, но что должно советоваться обо всём, конечно, с тем, к кому имеем доверие, и не так, чтобы одно говорить, а другое умалчивать, но всё открывать и обо всём советоваться; такому и есть верное спасение во мнозе совете. Ибо если человек открывал не всё, что до него касается, и особенно если он был обладаем худым навыком или был в худом сообществе, то диавол находит в нём одно (какое-либо) пожелание или одно самооправдание, и сим низлагает его.
  Когда диавол видит, что кто-нибудь не хочет согрешить, то он не столько неискусен в делании зла, чтобы стал внушать ему какие-либо явные грехи, и не говорит ему: иди, сотвори блуд, или пойди, украдь; ибо он знает, что мы этого не хотим, а он не считает нужным внушать нам то, чего мы не хотим, но находит в нас, как я сказал, одно пожелание или одно самооправдание, и тем под видом доброго вредит нам. Поэтому опять сказано: лукавый злодействует, егда сочетавается с праведным… Лукавый есть диавол, и тогда он злодействует, егда сочетавается с праведным, т. е. когда сочетается с самооправданием нашим, тогда он становится более крепким, тогда более вредит, тогда более действует. 
  Ибо когда мы держимся своей воли и следуем оправданиям нашим, тогда, делая, по-видимому, доброе дело, мы сами себе расставляем сети и даже не знаем, как погибаем. Ибо как можем мы уразуметь волю Божию или взыскать её, если верим самим себе и держимся своей воли? Посему-то авва Пимен и говорил, что воля наша есть медная стена между человеком и Богом. Видите ли силу сего изречения? И ещё присовокупил он: она есть как бы камень, противостоящий, сопротиводействующий воле Божией.
  Итак, если человек оставит свою волю, тогда может и он сказать: Богом моим прейду стену. Бог мой, непорочен путь Его. Весьма досточудно сказано! Ибо тогда только человек видит непорочный путь Божий, когда оставит свою волю. Когда же повинуется своей воле, то не видит, что непорочны пути Божии; но если услышит что-либо, относящееся к наставлению, он тотчас порицает это, уничижает, отвращается от сего и действует напротив: ибо как ему перенести что-либо или послушаться чьего-либо совета, если он держится своей воли!
  Далее говорит старец о самооправдании: "Если же и самооправдание поможет воле, то человек совершенно развращается". Удивительно, какая последовательность в словах святых Отцов! Подлинно, когда оправдание соединится с волею, то это есть совершенная смерть, великая опасность, великий страх; тогда окончательно падает несчастный. Ибо кто заставит такового верить, что другой человек более его знает, что ему полезно? Тогда он совершенно предаётся своей воле, своему помыслу, и наконец враг, как хочет устраивает его падение. 
  Поэтому сказано: лукавый злодействует, егда сочетавается с праведным, ненавидит же гласа утверждения. Ибо не только самое наставление ненавидит лукавый, но даже и самого голоса, произносящего оное, не может слышать, даже ненавидит и самый голос наставления, т.е. то самое, когда говорят что-либо служащее к наставлению. Прежде чем вопрошающий о полезном начнёт действовать (по данному совету), прежде нежели враг уразумеет, исполнит ли он или не исполнит слышанное, враг ненавидит уже то самое, чтобы спрашивать кого-нибудь или слышать что-либо полезное; самый голос, самый звук таковых слов он ненавидит и отвращается от них. И сказать ли почему?
  Он знает, что злодейство его обнаружится тотчас, как только станут спрашивать и говорить о полезном. И ничего он так не ненавидит и не боится, как быть узнанным, потому что тогда он уже не может коварствовать, как хочет. Ибо если душа утверждается тем, что человек спрашивает всё о себе и слышит от кого-либо опытного: "Это делай, а сего не делай; это хорошо, а это нехорошо; это самооправдание, это своеволие", и слышит также: "Теперь не время сему делу", а иной раз слышит: "Теперь время", тогда диавол не находит, каким образом вредить человеку или как низложить его, потому что он всегда, как я уже сказал, советуется и со всех сторон ограждает себя, и таким образом исполняется на нём слово: спасение есть во мнозе совете.
  Лукавый же не хочет сего, но ненавидит, ибо он хочет делать зло и больше о тех радуется, имже несть управления. Почему? Потому что они падают аки листвие. Вспомни того брата, которого любил лукавый и о котором говорил он авве Макарию: "Имею одного брата, который, когда видит меня, вертится как мотовило". Таких он любит, о таких всегда радуется, которые живут без наставления и не поручают себя человеку, могущему помогать им и руководить их о Боге. Разве не ко всем братиям приходил тогда демон, которого видел Святой носящим различные снеди в тыквах? Разве не всех он посещал? Но каждый из них, понимая его козни, шёл к своему духовному отцу и открывал ему свои помышления, и находил помощь во время искушения, а потому лукавый и не мог одолеть их. 
  Только одного несчастного нашёл он, который следовал самому себе и ни от кого не имел помощи, и потому лукавый поступал с ним, как с игралищем, и, уходя, благодарил его и проклинал других. Когда же враг сказал авве Макарию это дело и имя брата, Святой пошёл к нему и нашёл, что причиною его погибели было то, что он не хотел исповедовать свои помышления; нашёл, что он не имел обыкновения открывать их кому-либо. Посему-то враг и вертел им, как хотел. И брат, вопрошаемый святым Старцем: "Как ты пребываешь, брат?" - отвечал: "Молитвами твоими, хорошо". И когда Святой опять спросил: "Не борют ли тебя помыслы?" - он отвечал: "Пока мне хорошо". И не хотел ничего исповедать, пока Святой искусно не заставил его открыть свои помыслы и, сказав ему слово Божие, утвердил его и возвратился.
  По обыкновению своему, враг пришёл опять, желая низвергнуть сего брата, но посрамился, ибо нашёл его исправленным и не мог уже более над ним издеваться, и потому удалился, не успев ничего сделать; удалился посрамлённый и этим братом. Посему, когда Святой опять спросил демона: "Как пребывает тот брат, твой друг?" - он уже не назвал его другом, но врагом, и проклинал его, говоря: "И тот развратился, и тот не повинуется мне, но даже стал всех свирепее". Видишь ли, почему ненавидит враг гласа утверждения? Потому что всегда желает нашей погибели. Видишь ли, почему он любит полагающихся на себя? Потому что они помогают диаволу, и сами себе строят козни. Я не знаю другого падения монаху, кроме того, когда он верит своему сердцу. Некоторые говорят: от того падает человек, или от того; а я, как уже сказал, не знаю другого падения, кроме сего: когда человек последует самому себе.
  Видел ли ты падшего, - знай, что он последовал самому себе. Нет ничего опаснее, нет ничего губительнее сего. Бог сохранил меня, и я всегда боялся сего бедствия. Когда я был в общежитии, я открывал все свои помыслы старцу авве Иоанну и никогда, как сказал, не решался сделать что-либо без его совета. И иногда говорил мне помысл: "Не то же ли самое скажет тебе Старец? зачем ты хочешь беспокоить его?" А я отвечал помыслу: "Анафема тебе и рассуждению твоему, и разуму твоему, и мудрованию твоему, и ведению твоему; ибо что ты знаешь, то знаешь от демонов". И так я шёл и вопрошал Старца.
  И случалось иногда, что он отвечал мне то самое, что у меня было на уме. Тогда помысл говорил мне: "Ну что же? Видишь, это то самое, что я говорил тебе: не напрасно ли беспокоил ты Старца?" И я отвечал помыслу: "Теперь оно хорошо, теперь оно от Духа Святого; твоё же внушение лукаво, от демонов, и было делом страстного устроения души". Итак, никогда не попускал я себе повиноваться своему помыслу, не вопросив старца. И поверьте мне, братия, что я был в великом покое, в полном беспечалии, так что я даже и скорбел об этом, как я уже говорил вам о сем; ибо слыша, что многими скорбьми подобает нам внити во царствие Божие и, видя, что у меня нет никакой скорби, я боялся и был в великом недоумении, не зная причины такового спокойствия, пока Старец не объяснил мне этого, сказав: не скорби, ибо каждый предающий себя в послушание отцам, имеет сей покой и беспечалие.
  Постарайтесь же и вы, братия, вопрошать и не надеяться на себя. Познайте, какое в сём деле беспечалие, какая радость, какое спокойствие. Но поелику я сказал, что я никогда не скорбел, то послушайте и о том, что со мной случилось тогда.
  Когда я ещё был там в общежитии, нашла на меня однажды великая и нестерпимая скорбь, и я был в таком страдании и стеснении, что готов был даже предать и самую душу мою: скорбь же сия происходила от коварства демонского. И такое искушение, наносимое демонами от зависти, бывает тяжко для человека, но маловременно: оно мрачно, тяжко, безутешно, ниоткуда не представляется успокоения, но отовсюду угнетение. Однако скоро посещает душу благодать Божия, ибо если бы не посетила благодать Божия, то никто не мог бы перенести сего. И я был, как сказал, в таком искушении, в такой тесноте. В один день, когда стоял на дворе монастырском, изнемогая и моля о сём Бога, внезапно взглянул я внутрь церкви и увидел некоего мужа, по виду - епископа, который как бы нёс Святые Дары и входил в святой алтарь.
  Я никогда не приближался к страннику или приходящему без нужды или повеления; но тогда меня влекло что-то, и я пошёл за ним. Вошедши, он долго стоял с воздетыми руками, и я стоял сзади его, молясь в страхе: ибо от видения его напал на меня страх и ужас. По окончании молитвы он обратился и пошёл ко мне, и по мере того, как он приближался ко мне, я ощущал, что скорбь и ужас удалялись от меня. Потом, став передо мною, он простер руку свою, прикоснулся к моей груди и, ударяя в нее перстами своими, сказал: "Терпя потерпех Господа, и внят ми и услыша молитву мою: и возведе мя от рва страстей и от брения тины: и постави на камени нозе мои и исправи стопы моя: и вложи во уста моя песнь нову, пение Богу нашему". Все эти стихи произнес он по трижды, ударяя, как я сказал, в грудь мою, и так вышел. Тотчас после сего водворились в сердце моём сладчайший свет, радость, утешение и великое веселие, и я стал уже не тем, чем был прежде. Когда он вышел, я поспешил вслед за ним, желая найти его, но не нашёл, ибо он сделался невидим.
  С того времени, по милости Божией, я не ощущал уже, чтобы беспокоила меня скорбь или страх, но Господь покрыл меня доныне ради молитв оных святых старцев. Знайте, братия, какое великое спокойствие и беспечалие имеет тот, кто не следует самому себе и с какою безопасностию, с какою твёрдостию живёт, тот, кто не полагается на себя и не верит своему помыслу, но во всём, что до него касается, возлагает упование на Бога и на тех, которые могут наставлять его по Боге. Итак, научитесь и вы, братия, вопрошать, научитесь не полагаться на самих себя, не верить тому, что вам говорит помысл ваш. Хорошо смирение - в нём покой и радость. К чему напрасно сокрушать себя? Нельзя спастись иначе, как сим образом.
  Однако иной может подумать: если кто не имеет человека, которого он мог бы вопрошать, то что в таком случае должно ему делать? Правда, если кто хочет истинно, всем сердцем, исполнить волю Божию, то Бог никогда его не оставит, но всячески наставит по воле Своей. Поистине, если кто направит сердце своё по воле Божией, то Бог просветит и малое дитя сказать ему волю Свою. Если же кто не хочет искренно творить волю Божию, то хотя он и к пророку пойдет, и пророку положит Бог на сердце отвечать ему, сообразно с его развращённым сердцем, как говорит Писание: и пророк аще прельстится и речет слово, Аз Господь прельстих пророка того. 
  Посему мы должны всею силою направлять себя к воле Божией и не верить своему сердцу, не верить самим себе, что хорошо исполняем то или иное дело и что оно должно непременно хорошо совершиться. Но мы должны исполнять его по силе своей и после того не должны оставаться беззаботными, но ожидать и Божиего суда, "... ибо иной - суд Божий и иной - человеческий (Авва Агафон)". Господь Бог да покроет нас от бедствия, постигающего тех, которые уповают на самих себя, и да сподобит нас держаться пути отцов наших, благоугодивших имени Его. Ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение во веки.
(Авва Дорофей)"
 

 

"Сердечный труд твой должен состоять в том, чтобы непрестанно молиться Богу, да не попустит Он тебе заблуждаться или последовать собственным своим желаниям: чрез сие достигнешь ты рассуждения. О непрестанной же памяти, т. е. поучении, положи начало и не бойся; Бог укрепит и утвердит тебя. Бог подаст тебе силу и сохранит по мере твоей.
(Прп. Варсонофий Великий)"
 

 

"Многим за гордость ума их Господь не даёт Себя познать, а они всё же мнимо думают, что много знают. И что стоит их т. н. знание, если они истинно Господа не знают, не знают благодати Святого Ду­ха, не знают, как она приходит и за что теряется?
(Прп. Силуан Афонский)"
 

 

 

  Причиной заблуждения является любовь к удовольствию от неведения и неблагоразумия, которые, в свою очередь являются следствием либо нерадения, либо же рождающей его гордости и неотделимых от неё своеволия, сластолюбия и злолюбия...
  Поэтому порок заблуждения вместе с неведением и неблагоразумием противостоит добродетелям ведения и благоразумия...
  Причинами заблуждения могут быть и многие другие пороки (напр., человекоугодие, малодушие, обаяние и пр.), в угоду которым человек нередко и занимает по жизни "страусиную" позицию невежества...
  В народе по этому поводу даже сложили несколько "мудрых" поговорок типа: "меньше знаешь - лучше спишь/дольше живешь", "не суй свой нос туда, куда собака ...", "любопытному Володе прищемили нос в комоде" и пр., и пр. ...
  Необходимо различать заблуждение/прельщение как процесс и прельщённость/прелесть как состояние/факт...
  Ибо заблуждение рождает прелесть ("мнение") - мнимое ведение/благоразумие (мнимую рассудительность) и является частным случаем/проявлением невежества...
  Прелесть - суть неосознанная подмена истинных знаний неистинными/ложными...
  Невежество же - суть просто отсутствие истинных знаний...
  Заблуждение очень опасно и вредно, т. к. создает в заблуждающемся иллюзию наличия в нём ведения, благоразумия, рассудительности, премудрости и пр. ...
  Заблуждение опаснее даже неведения, т. к. человек просто несведущий может начать стремиться к постижению истины, видя в себе недостаток знания (принося соответствующее покаяние)...
  Заблуждающийся же лишает себя такой возможности, т. к. думает, что всё знает истинно, тем самым только возрастая/усиливаясь в безрассудной жизни (в безумии)...
  Свт. Игнатий (Брянчанинов) называл заблуждение прелестью... 
  Он писал, что заблуждение в той или иной степени присутствует в каждом человеке, что первый признак заблуждения в человеке - это его мнение, что он не заблуждается (не прельщён)...
  Заблуждение в области истин абсолютных может привести к ереси - к отрицанию православных догматов, содержащихся в Символе Веры (утвержденных на Вселенских Церковных Соборах) и установлении собственных (мнимых/ложных), к церковным расколам, инославию (вспомним историю католичества с их ересью филиокве - исхождением Бога Святого Духа и от Бога Сына), образованию ложных религий (язычество (народные/произвольные/фантазийные/бесовские религии), ислам, буддизм (псевдорелигии), индуизм, даосизм и пр., и пр.)...
  В монашеской среде духовные и аскетические заблуждения среди монашествующих (нередко связанные с их тщеславием) прямо называются прелестью или мнением... 
  Особенно ярко прелесть (мнение) проявляется среди католического монашества, многие из которых (обольщённых мнимыми дарами Божиими) возведены папским престолом в ранг аж великих учителей-столпов Церкви...
  В наши дни одним из ярких проявлений заблуждения в христианстве является весьма распространенное (даже и в монашеской, и в священнической среде) мнение о том, что спасение и погибель человека находятся снаружи человека (во внешних предметах), а не внутри него... 
  В практической жизни это проявляется во многих аспектах повседневной жизни прельщённого таким образом христианина...
  Например, вместо покаяния, прельщённый заботится о том, чтобы у него вместо греха (напр., стужевания) отсутствовали ИНН, прописки, чипы, те или иные цифры, какие-то эл. паспорта, имена и пр. атрибуты государства, которые Христос называл "кесаревыми" и повелел, разделяя по послушанию внешние предметы от внутренних, отдавать "кесарю кесарево", а "Богу Богово"...
  История (причина) подобных заблуждений лежит в незнании святоотеческого наследия, со всею ясностью и определенностью объясняющего слова Господни о кесаревых предметах (государственных обязательствах граждан), предназначенных для "беззаботной" экономической/социальной/хозяйственной и пр. мирской жизни христианина...
  Благоустройство мирской/светской жизни христианина (её оптимизация через "кесаревы" - внешние предметы) позволяет христианину "не заботиться" о том, что есть, что пить, во что одеться, обуться и пр., а все свои усилия и заботы направить на исполнение заповедей Христовых - "отдавать Богу Богово" (спасаться)...
  Ну как, в самом деле, ИНН или какие-нибудь цифры (творения Божиии) могут помешать человеку исполнять Божии же заповеди (напр., каяться) - спасаться?...
  Скорее наоборот...
  "Кесаревы" (государственные, властные) предметы, помогая христианину удобно (с минимальными затратами по труду и времени) получать материальные предметы ("хлеб насущный), позволяют ему все свои усилия ("заботы") посвятить спасению своей души (напр., - благодарить Господа за Его щедроты, распространяющиеся не только на духовную, но и на внешнюю/телесную/материальную сферы жизни человека)...
  И напротив - как отсутствие ИНН, каких-то чипов, цифр (может быть и из Св. Писания удалить 666-ю страницу?) и пр. творений Божиих могут помочь исполнению Божиих же заповедей (напр., покаянию) - спасению человека?...
  Скорее наоборот - приводит к тщеславию, высокоумию и осуждению...
  Типа все - предатели Христовы и только мы (отвергающие чипы и пр.) - истинные последователи/ученики Иисуса...
  Как же это перекликается с притчей Христовой о смиренном мытаре и гордом фарисее...
  Не спасает человека ни любовь/стремление к отсутствию внешних предметов (ИНН, чипов, цифр и пр.), ни ненависть к их отсутствию...
  Человека спасает любовь к Богу и к ближнему как к самому себе (а не осуждение "принимающих ИНН") и неотделимая от неё ненависть ко греху, прежде всего к своему собственному (напр., к невежеству, заблуждению, высокоумию, тщеславию, осуждению и пр., и пр.):

  "28 Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, всё содействует ко благу.
  29 Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями.
  30 А кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил.
  31 Что же сказать на это? Если Бог за нас, кто (или и что - от авт.) против нас?
  32 Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?
  33 Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их.
  34 Кто осуждает? Христос Иисус умер, но и воскрес: Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас.
  35 Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? как написано:
  36 за Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание.
  37 Но всё сие преодолеваем силою Возлюбившего нас.
  38 Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее,
  39 ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем.
  (Рим. 8)"
  "14 не внимая Иудейским басням и постановлениям людей, отвращающихся от истины.
  15 Для чистых - всё чисто; а для оскверненных и неверных - нет ничего чистого, но (потому что - от авт.) осквернены и ум их и совесть.
  (Тит. 1)"